Интервью с Xandria : DARKSIDE.ru

“India” - это уже третий альбом Xandria за три года, что в наши дни не так-то часто и встретишь, так как у большинства групп на запись одного альбома уходит, по меньшей мере, два года. Как вам удается работать так быстро и в то же время сохранять высокое качество песен?

Я надеюсь, это не будет звучать самонадеянно, если я скажу, что мы очень креативны. (Смеется). Мы не можем ни минуты сидеть без дела, нам все время надо что-то писать, поэтому у нас никогда не возникало необходимости торопить себя. Этот период получился очень плодотворным из-за продюсера Жозе Альвареса-Брилла. Он – просто находка и прекрасно знает свое дело, поэтому у нас не возникло никаких задержек с выпуском третьего альбома.

Вы уже второй раз работаете с Жозе в студии в Бельгии. Почему вы выбрали именно эту студию и этого человека? Неужели в Германии нет хороших студий?

Ну, Бельгия не так уж и далеко от Германии. (Смеется). Всего лишь два часа на машине, и вы уже там. Сейчас мы его выбрали, потому что мы работали вместе с ним над “Ravenheart”, а тогда нам представил его наш лейбл, и, как потом оказалось, мы с ним очень хорошо сработались. Мы записываемся в бельгийской студии, потому что эта студия принадлежит Жозе, а он держит ее в Бельгии из-за слишком высоких немецких налогов. (Смеется). Поэтому нам приходится тратить лишние два часа, чтобы туда добраться.

На новом альбоме вы воспользовались услугами оркестра Babelsberg Filmorchester. Каково это было – работать с таким большим и известным оркестром? И как вы воспроизводите оркестровые партии на концертах?

Я надеюсь, что они гордятся тем, что имели возможность записать песню для Xandria! (Дружный смех). На самом деле, все было просто здорово, и мне бы очень хотелось присутствовать при записи этого оркестра. Однако, в тот момент я заболела, и мне пришлось какое-то время сидеть дома, но ребята мне рассказали, как все прошло, эта запись произвела на них огромное впечатление. Что же касается концертов, то тут есть небольшая проблема. В настоящее время мы репетируем и просто выворачиваемся наизнанку (смеется), чтобы сделать достойное шоу, но это будет не так уж легко. В некоторых песнях мелодии будут воспроизводиться на синтезаторе или секвенсере, и я думаю, все получится – многие группы нашего стиля так делают. А часть других партий…(смеется) людям придется их воображать! Но я думаю, наши фэны не будут против, ведь обычно мы устраиваем чертовски классные шоу!

Кроме оркестра, на вашем альбоме играет много приглашенных музыкантов, например, участники групп Lyriel и Sceal Eile. Как получилось, что они приняли участие в записи “India”? Они ваши друзья?

Ммм, сейчас я думаю, что да, они наши друзья, особенно ребята и девушки из Lyriel. Джессика Тиръюнг, их вокалистка, которая пела со мной на “Like The Rose On The Grave Of Love”, такая талантливая, такая способная, я просто влюблена в ее голос, и к тому же, она просто классный человек. А ребят из Sceal Eile я даже ни разу не видела, вообще, это очень забавная история. Наш продюсер сидел в каком-то баре, говорил с кем-то и выпивал (смеется), это было где-то в Германии, и тут он на стене увидел постер этой группы. И подумал: “Мы хотели сделать что-то в стиле ирландского фолка, почему бы не позвонить им?” Он записал название группы на бумажке, позвонил им, и они сыграли для нас эту песню. (Смеется). Мы с ними так и не увиделись, о чем я очень жалею. Надеюсь, как-нибудь мы встретимся. А Lyriel – я очень люблю их. Вы обязательно должны познакомиться с их творчеством, это потрясающая группа.

Самое время обсудить название альбома: почему вы решили назвать его “India”? У вас в группе кто-нибудь увлекается восточной культурой и музыкой?

На альбоме есть песня “India”, и Марко Хойбауму, который является автором большинства песен Xandria, очень нравятся такие индийские мелодии. Он захотел попробовать использовать их в нашей музыке, и нам всем эта идея очень понравилась. Мы никогда ни о чем подобном не думали, но это здорово звучит, и это интересно воспроизводить на сцене. Сначала у нас была идея сделать этот альбом концептуальным, но дело как-то не пошло, и мы оставили на альбоме только две песни из первоначального варианта (смеется) – “India” и “Return To India”. Их смысл в том, что если ты чего-то ищешь и к чему-то стремишься, тебе не обязательно достигать того, чего ты хотел, потому что на пути к своей цели ты можешь найти что-то такое, что будет для тебя очень важным. Например, Колумб хотел найти западный путь к Индии, а нашел Америку. То есть, Индию он так и не нашел, но зато он сделал великое открытие. Таким образом, название альбома осталось от того времени, когда мы еще хотели сделать его концептуальным, но в нашей музыке больше нет концепции, поэтому просто забудьте то, что я наговорила в эти несколько минут. (Смеется).

У первых двух альбомов обложки выдержаны в красных тонах, а у последнего – в голубых. Почему вы вдруг решили так резко поменять стиль?

По правде сказать, вы первые, кто об этом спрашивает, мне никто раньше этого не говорил. Но вы

правы! Возможно, это будет звучать немного странно, но мне кажется, что “India” не настолько “женский” альбом, какими были первые два. “Kill The Sun” (2003) и “Ravenheart” - альбомы, скорее, для девушек (смеется), только в положительном смысле, “India” же более “мужской”. Я бы сказала, он тяжелее, “холоднее”. Поэтому и обложка голубая.

Сейчас у вас новый басист Нильс, который, насколько нам известно, также является твоим мужем. Вы сначала поженились, а уже потом он присоединился к группе, или наоборот?

Нет, мы поженились только полтора месяца назад, в августе.

Поздравляем!

Спасибо! (Cмеется). Я познакомилась с ним еще несколько лет назад, когда участвовала в его группе в Билефельде, нашем родном городе, я там играла на пианино и немного пела. Тогда я была совсем молоденькой девчонкой. (Смеется). А потом я снова его встретила, когда мы искали басиста. Наш предыдущий басист (Роланд Крюгер – прим. авт.) оставил группу, потому что не мог совмещать музыку и основную работу. Сейчас я очень рада, что так получилось, потому что благодаря этому я во второй раз встретила своего будущего мужа, а если бы нам не пришлось тогда искать нового басиста, мы бы, возможно, никогда и не встретились. (Смеется). Это была любовь с первого взгляда, а сейчас мы женаты. Что еще я могу сказать? Он самый лучший мужчина в мире!

Нильс многое привнес в музыку и тексты нового альбома, в то время как раньше большинство песен писались тобой и Марко. Как вы сейчас работаете над песнями? Собираетесь вместе и джемуете, или же каждый из авторов работает над своими идеями отдельно?

У нас есть основной автор песен – Марко, но и мы с Нильсом также много пишем. Чаще всего, мы сидим дома и думаем над своими песнями. Следующий шаг – позвать меня, потому что очень важно, как на той или иной песне будет звучать вокал. Потом мы идем в репетиционный зал и смотрим, как песню играет вся группа. Но иногда мы все это проделываем прямо в студии, ни разу не играв песню до этого. (Смеется). Мы пытаемся как можно больше джемовать, потому что это абсолютно другой способ работы, и мне он нравится больше всего. Он принципиально отличается от того, как если бы у одного человека появилась идея, и он позвал всю группу над ней работать. В будущем мы постараемся джемовать еще больше.

Некоторые песни на альбоме “Ravenheart” были написаны под впечатлением от фильмов, например, на “Eversleeping” повлиял фильм “Властелин колец”, а песня “Some Like It Cold” появилась под впечатлением кино-эпопеи про Джеймса Бонда. А есть ли на новом альбоме песни, написанные под влиянием каких-нибудь фильмов?

Уфф… Хороший вопрос! Об этом, я думаю, лучше спросить Марко. (Смеется). Я точно не знаю. Я думаю, на “Like A Rose On The Grave Of Love” немного повлиял саундтрек к фильму «Храброе сердце». По поводу же остальных песен, я не знаю, были ли они написаны под впечатлением от каких-нибудь фильмов или саундтреков. Вполне возможно, что да, потому что Марко просто помешан на кино. (Смеется). Он часами сидит перед телевизором или в кинотеатре и вслушивается в музыку. Он всегда старается писать музыку, похожую на саундтреки.

Кстати, большинство ваших песен автобиографичны, или же чаще всего вы пишете о других людях и вымышленных событиях?

Ну, от песни к песне это меняется. Обычно я пишу песни про то, что сама испытала, пережила, о том, что я сейчас чувствую, но иногда в своих песнях я отображаю жизнь, как если бы ее прожил кто-то другой. Марко же, скорее, сказочник, он пишет рассказы, сказки. Но все равно невозможно писать песни, не вложив в них частичку себя. Я думаю, что в любой песне есть что-то личное. Что же касается Нильса… его тексты очень выразительны, потому что когда он их пишет, он всегда смотрит, подходят ли они под музыку. Он всегда сначала пытается прочувствовать, что ему рассказывает музыка, а потом уже пишет тексты. Когда я пишу лирику, для меня не так уж и важно выразить именно то, что несет в себе музыка. Так что каждый из нас создает музыку по-своему.

Твой вокал меняется от одного альбома к другому, на “India”, например, некоторые заметили сходство с Кейт Буш…

(Удивленным голосом). Кейт Буш? О, Боже!

Ты считаешь, такое сравнение неоправданно?

Возможно, у вас возникнет сильное желание меня побить, но это чистая правда - я не слышала ни одной песни Кейт Буш, и у меня есть лишь отдаленное представление о том, как она может петь. (Дружный смех). Видимо, я просто слишком молода, чтобы ее знать. Мне всегда кажется забавным, когда кто-то говорит мне: “Твой голос звучит как…” Но, честно говоря, я не хочу звучать, как кто-то еще. (Смеется). Забавно, когда кто-то говорит тебе: “Ты похож на Бреда Питта”, а ты отвечаешь: “Ух ты! Я никогда не пытался быть на него похожим, но все равно спасибо”. Поэтому… Кейт Буш – почему бы и нет?

По крайней мере, тебя больше не сравнивают с Тарьей Турунен!

Да и это неплохое сравнение! Я не имею ничего против Тарьи, мне нравится ее голос, и

я люблю Nightwish, но, насколько я могу судить, я никогда не пою оперным вокалом.

Кстати, во время тура ты соблюдаешь какие-нибудь ограничения, чтобы поддерживать голос в хорошем состоянии? В одном из журналов мы вычитали, что ты много куришь и пьешь виски. Это никак не влияет на твой вокал?

(Хохочет). Все это давно в прошлом, а вы засранцы!!! Я бросила курить три недели назад, а сейчас вы напомнили мне о сигаретах и заставили меня снова об этом думать! Это правда, история моего голоса такова: около четырех лет я брала уроки классического оперного пения, но бросила их, так как когда я попыталась петь джаз, у меня получилось что-то типа (изображает неудачную копию Тарьи) “аааааа”. Это было настолько отвратительно, я не хотела так звучать, я не хотела звучать, как Тарья Турунен, я хотела звучать, как Лиза. И я перестала заниматься оперным пением, стала много курить и пить виски. И это возымело результат! (Смеется). Я не смогла бы снова петь оперным голосом, даже если бы очень захотела, он стал грубее. Но несколько недель назад я бросила курить, так как поняла, что это плохо сказывается на моем здоровье и на моем голосе. Теперь же, вот уже неделя или две, как мой голос стал “свободнее” и я могу дольше сохранять дыхание. Я надеюсь, что мой голос останется таким, какой он сейчас, но, тем не менее, я была бы не против немного его изменить. А почему мы не должны меняться?

О ранних днях Xandria известно не так много. Когда ты присоединилась к группе? Как Марко тебя “нашел”?

(Смеется). Значит, Марко меня “нашел”?

Но ты сама так говорила в нескольких интервью!

Да, это правда, но это звучит так, как если бы я была маленькой девочкой. (Хохочет). В принципе, это так и было. Я присоединилась к группе в 2000 году. Марко увидел меня на сцене, когда я была в подтанцовке у одной из своих знакомых групп. Он подошел ко мне и сказал: “Привет! Я слышал, ты хорошо поешь, почему бы тебе не прийти на репетицию и не попробовать, если ты хочешь петь в моей группе?” В то время Xandria еще никто не знал. Я сказала: “Окей, конечно”, но мне совсем не хотелось туда идти, на тот момент мне хотелось уйти самой, или чтобы ушел он, потому что мне не хотелось ни о чем таком думать. Потом мы с ним снова встретились, и он сказал: “Ты же вроде хотела прийти к нам на репетицию, там почему не приходишь?” Я сказала: “Окей”, но мне все равно не хотелось туда идти. И можно сказать, что Марко просто заставил меня прийти на эту репетицию, потому что он как-то раздобыл мой номер телефона и постоянно мне звонил. (Смеется). Он так мне надоедал каждый день, что я сказала: “Хорошо, я приду на вашу репетицию”. И вдруг, после этой репетиции я сама захотела петь в Xandria, но он сказал: “Мне нужно подумать, я еще точно не знаю…” (Дружный смех). Мы провели три репетиции, и в день рождения моей мамы, 29 октября 2000 года, Марко позвонил мне и сказал: “Желаю провести завтра приятный вечер!” Я спросила: “А что такое?” А он ответил: “Завтра вечером твоя первая репетиция в качестве участника группы!” Я просто кричала от радости: “Ура!!! Ура!!! Здорово!! ” Я купила несколько бутылок “Prosecco”, вина и я не знаю, чего еще, мы много пили и веселились. Я думаю, это было хорошим решением!

Да, действительно! (Дружный смех). А что ты думаешь о первых демо Xandria, которые были сделаны еще до того, как ты присоединилась к группе? Возможно ли их где-нибудь достать?

Это, конечно, возможно, но, если бы я была нормальной, я бы этого делать не стала. (Хохочет). Может быть, однажды я скажу, что это культовые записи, сейчас же я всего лишь скажу, что они любопытные. Если же кто-то действительно захочет услышать ЭТО, то он может написать Марко на адрес marco@xandria.de, и он наверняка вышлет интересующий вас материал.

Насколько мы поняли из текстов вашего первого альбома, в начале Xandria Марко был твоим парнем. Как вам удалось пойти разными дорогами в личной жизни, но остаться в одной группе?

Ну, это не так уж и сложно – мы ненавидим друг друга и не разговариваем! (Смеется). Временами было трудно, но так бывает всякий раз после серьезных отношений остается дружба. Дружба после любви - это возможно, прекрасно и здорово, если ты заставляешь себя встретиться с этим человеком снова и снова. Но если у тебя есть возможность не видеть этого человека, то дружбы не получится, потому что вы никогда не научитесь смотреть друг другу в глаза. Нам пришлось это сделать, потому что мы в одной группе, три или четыре месяца было очень тяжело, но потом все наладилось. И сейчас мы с ним лучшие друзья. Все меняется – у него сейчас есть девушка, а я замужем. Я думаю, что иногда мы с ним будем лучшими друзьями, а иногда будем ненавидеть друг друга. Такова жизнь.

В начале Марко был главным автором песен, но уже на “Ravenheart” ты написала почти столько же, сколько и он. Когда ты начала писать? Помнишь ли ты свою самую первую песню?

Я начала сочинять песни, когда мне было 13 лет. Некоторые говорят, что это довольно рано, чтобы писать песни, однако я пыталась писать песни с 11 лет,

правда, у меня ничего не получалось. Поэтому я думаю, что два года для создания первой песни – это не так уж и мало. Моя первая песня – я знаю, как ее играть, и иногда делаю это, просто чтобы посмеяться над собой. Как я уже сказала, мне было 13, и в песне поется о потерянной любви, разбитом сердце, хотя на тот момент я даже ни разу не целовалась. (Смеется). Я ходила в католическую школу! (Хохочет). Эта песня довольно простенькая, но я все равно ей горжусь и никогда ее не забуду. Сейчас я много пишу, три – четыре песни в месяц.

Существует очень распространенное мнение, что поэт должен быть “голодным”, чтобы создать что-то по-настоящему великое. Ты его разделяешь? И когда ты пишешь больше – когда ты счастлива или когда тебе плохо?

(Вздыхает). Лучше пишется, когда тебе грустно, потому что ты можешь вложить в песню все свои чувства и эмоции, и ты как бы чувствуешь каждое из написанных слов. Это как крещендо. А когда тебе хорошо, ты счастлив, и ты пытаешься что-то написать, то эти вещи тебе мешают. Ты испытываешь примерно следующее: “Я хочу всех обнять, все просто замечательные и все чудесно!” А потом ты думаешь: “Стоп! Я все-таки пою в готической группе! Надо написать что-нибудь грустное, потому что никто не захочет, чтобы я пела о том, что светит солнце, и все прекрасно”. (Дружный смех). Подобные вещи могут мешать, и у тебя не будет потребности создать что-то великое. А если нет потребности создать что-то великое, то ты не будешь довольна тем, что написала. Большинству моих знакомых музыкантов нравится выходить в центр сцены и петь или играть, но это не сработает в случае с веселыми песенками. Я могла бы писать про бабочек, потому что иногда они мне кажутся действительно милыми. Но это немного не совпадает с той музыкой, которую мы играем.

А кто такой Перри Хаанс, которому посвящен первый альбом?

Это дядя Марко, которого я знала еще с тех времен, когда мы с Марко встречались. Это очень печальная история. Перри был чудесным человеком и замечательным отцом для племянницы Марко. Он зарабатывал тем, что ухаживал за животными в зоопарке, и внезапно решил переехать со своей семьей из Германии в Нидерланды. Он поехал туда пораньше без жены и дочери, чтобы подыскать квартиру и все устроить. Он начал там работать, но за две недели до того, как его семья должна была переехать к нему в Нидерланды, его раздавил взбесившийся слон. Возможно, это прозвучит странно, но, когда я об этом услышала – а я его знала и очень любила – я не знала, плакать мне или смеяться, ну сами посудите – человека раздавил слон. Это произошло во время записи “Kill The Sun”, и Марко собрал нас всех и спросил, не будем ли мы возражать, если альбом будет посвящен Перри. Конечно же, никто не был против, потому что все прекрасно понимали, что значит потерять близкого тебе человека. Это случилось так неожиданно. Когда кто-то долго болеет, и ты знаешь, что ему осталось недолго – это совсем по-другому. Конечно, это тоже ужасно, но ты, по крайней мере, знаешь, чего ожидать, и исход тебя не так удивит. А тут все было настолько неожиданно и внезапно, что мы все были просто шокированы.

Что ты сейчас думаешь о вашем первом альбоме? Насколько бы ты его переделала, если бы у тебя была такая возможность?

(Смеется). Я бы ничего не стала на нем менять, несмотря на то, что многие вещи сейчас мы бы сделали лучше. Но мы это и так делаем, когда у нас есть возможность играть песни с этого альбома на концертах. Я думаю, в “живом” исполнении они очень меняются, и они уже изменились, мы их совершенствуем на каждой нашей репетиции. Но на самом альбоме я бы ничего не поменяла, хотя у меня там очень тоненький голосок, и некоторые гитарные партии звучат немного забавно. (Смеется). На самом деле, я очень люблю этот альбом, потому что он первый. Это как твой первый поцелуй, или первый раз, когда ты занимаешься сексом. Я уверена, что ваш первый поцелуй или ваш первый секс не был идеальным, но ведь вы не хотите его изменить, правда?

(Дружный смех). Верно! Кстати, к разговору о концертах – в прошлом году вы играли в Южной Корее, а для металлической группы это довольно экзотическое место. Как получилось, что вы поехали туда, и какие у тебя остались впечатления от концерта и страны в целом?

Я думаю это одно из самых главных достижений в моей жизни, не в музыкальной карьере, а в жизни вообще. Я точно не знаю, как так получилось, что мы туда поехали, да я и не спрашивала, потому что ты не спрашиваешь, почему кто-то хочет дать тебе миллион долларов или познакомить тебя с твоим кумиром. Это было приблизительно так (очень восторженно): “Супер! Мы едем в Южную Корею!!! Здорово!” Путешествие было очень волнительным. Единственное неудобство заключалось в том, что у нас было такое ощущение, что мы не ходим, а плаваем, потому что воздух был очень влажным. Мы не вдыхали, а “пили” воздух. Так что в Южной Корее мы плавали! (Смеется). Но люди там просто замечательные, и мы там дали несколько потрясающих концертов. У них очень интересная культура, мы были в одном средневековом дворце, и у нас осталось море впечатлений. Даже на немецком языке я бы не подобрала слов, чтобы это описать.

А что лично тебе нравится больше – работать в студии или на сцене?

Трудно сказать… Несколько месяцев назад я бы ответила “работать в студии”, потому что концерты не так легко мне даются, у меня что-то вроде боязни перед сценой. Мои ребята все грозятся меня придушить (смеется), вот и приходится выходить к публике. Но запись “India” далась мне нелегко. Некоторые песни получались чуть ли не с первого раза, но с некоторыми… я долго не могла “подружиться”. (Смеется). Странно, но я не могу этого объяснить. На альбоме “India” много песен, которые дались мне трудно, поэтому мне приходилось много работать над своим голосом, и это не всегда было весело. А потом, у нас было столько концертов по всей Европе и Южной Корее, и я обнаружила, что когда я на сцене и у меня нет возможности спрятаться (смеется), чтобы меня никто не увидел, то мне это нравится! После того, как я спою 3-4 песни, я больше не хочу убежать со всех ног за кулисы. Но у каждого концерта есть начало, и каждое начало дается мне с трудом. (Смеется).

Ты как-то говорила, что самая замечательная вещь в жизни для тебя – это поклонники твоей музыки. Но насколько ты восприимчива к критике? Если кто-нибудь пишет на форуме, что ему не понравилась та или иная песня, то или иное гитарное соло или что-то еще, ты очень расстраиваешься?

Когда вышел наш первый альбом, подобные вещи было читать трудно. Но сейчас мы относимся к этому спокойно, потому что невозможно понравиться всем. К тому же, это даже своего рода комплимент, когда кто-то пишет: “ Этот альбом мне понравился гораздо меньше, чем “Ravenheart” или “Kill The Sun”. Фактически он говорит: “Ребята, а когда-то вы мне нравились”, и это значит, что в моей жизни я сделала что-то такое, что привлекло этого парня. И это хорошо. Нужно иметь в себе достаточно сил, чтобы встать и сказать: “Я горжусь тем, что я делаю”, потому что люди, которым что-то не понравится, найдутся всегда. И я это прекрасно понимаю. Что задевает меня лично, так это когда пишут, что я некрасивая. Многие люди пишут, что я толстая, но ведь я не толстая! Ребята, я не толстая! Я, конечно, не худышка, но ведь я женщина, а не девочка! Вот такие вещи меня действительно задевают. И ты не можешь ответить такому человеку: “Да на себя-то посмотри, у самого все лицо в прыщах”, они ведь не присылают своих фотографий. (Дружный смех). Поэтому такие вещи не очень-то приятны. Но я думаю, что с каждым месяцем и годом в группе я немного росту, и, возможно, когда-нибудь я буду смеяться над теми проблемами, которые у меня сейчас. Если ты женщина, то тебе надо много работать, и это касается не только голоса. Ведь Xandria - это не только музыка, это еще и тот имидж, который мы создали, это наш внешний вид. Иногда очень трудно осознавать, что ты уже не можешь выйти на улицу в спортивном костюме, даже чтобы просто купить литр молока. (Смеется). Мне приходится краситься, укладывать волосы, надевать что-то стильное и так далее. Это довольно трудно, и я думаю, что большинство людей даже не могут себе представить, что мы просто живые люди, такие же, как и все остальные. Хотя мы никогда ничего другого и не говорили, я никогда не говорила, что я принцесса, и никогда не говорила, что я красавица. Я говорила, что я певица, и если бы я захотела стать моделью или актрисой, я бы стала актрисой, а не певицей. Но я здесь, потому что я пою.

В песне “Who We Are” ты поешь: “Who we are and who we want to be is not the same all the time.” (Кто мы есть, и кем мы хотим быть, не всегда одно и то же.) А насколько ты сама отличаешься от того, кем бы ты хотела быть?

Это как раз автобиографическая песня. Она не о тех великих вопросах о смысле жизни, которыми задается каждый человек. Ее смысл скорее такой: “Я девушка, я стою перед зеркалом, и я не считаю себя идеальной. Я могла бы сказать, что у меня плохие волосы или что-то еще.” (Смеется). Я этого никогда раньше никому не говорила, и я надеюсь, вы понимаете , насколько деликатна эта тема… Отчасти, эта песня касается наших отношений с Нильсом, и он об этом знает. Иногда у тебя бывают такие дни, когда ты просыпаешься и понимаешь, что ты недоволен собой, а потом ты разговариваешь со своим любимым человеком, или у вас происходит ссора, и все, что ты хочешь сказать, это: “Послушай, мне плохо, у меня отвращение к самой себе, у меня такое чувство, что я ничего не достигну в жизни, и я не знаю, что мне делать”. Но ты так никогда не скажешь, так как слишком горда, и ты говоришь: “Отвяжись от меня!” Я стараюсь побороть в себе эту неуверенность, и потом я пытаюсь контролировать себя, когда у нас бывают ссоры, потому что это вполне нормально, что он может не понимать, что я имею в виду. Я часто не могла ему сказать: “Послушай, сегодня мне как-то фигово”, потому что каждый раз, когда ты это говоришь, тебя могут не понять. Очень важно избегать этого и быть откровенным со своим друзьями и с тем, кого любишь. Лучше сказать им: “Мне плохо, мне нужна твоя поддержка”, забыть про свою дурацкую гордость и говорить то, что чувствуешь. И эта песня заканчивается словами “I love him”, потому что это именно то, что я и хотела сказать. Это то, что я хочу сказать своему мужу, когда я вижу его, а вовсе не: “Пол в ванной

опять мокрый, потому что ты не можешь как следует помыться, придурок!” (Дружный смех). Я думаю, в отношениях с друзьями или противоположным полом все сталкивались с такими ситуациями, когда говоришь не то, что хочешь сказать.

Выражаем благодарность компании Art Music Group за организацию этого интервью.

Вопросы задавали Ксения “Wölfin” Хорина, Роман “Maniac” Патрашов
Перевод с английского – Ксения “Wolfin” Хорина
2 октября 2005 г.
28 ноя 2005 the End

Xandria

Ключ ко всем секретам