В последние годы у нас было много разногласий внутри группы, так что, в конце концов, я снова стал работать с моим старым гитаристом Маркусом Беккером, и именно с ним мы записали новый альбом. После релиза “High Proof” у нас возникли некоторые разногласия с Маркусом, бас-гитаристом Маркусом Биленбергом и барабанщиком Пьером Финхольдом, так что группа раскололась на части. К нам присоединился новый гитарист Рольф Мункес, но это была не совсем удачная идея, поэтому в итоге в группу вернулся прежний гитарист.
Как все же тебе удалось уговорить Маркуса Беккера и Карстена Хенселя вернуться в Vanize после нескольких лет отсутствия?
Карстен покинул группу в 1993 или 1994 году по семейным обстоятельствам – жена, семья, сами понимаете. Он больше не хотел заниматься музыкой, для него было достаточно сложно совмещать работу и группу. Маркус ушел из группы тоже из личных соображений – у него были очень сложные отношения в семье.
Как получилось, что Россия является первой страной, где ваш новый альбом “Raw” увидел свет? И когда нам ожидать мирового релиза?
Это произойдет, как только мы найдем контракт. Мы занимаемся музыкой с 1989 года, то есть около 16 лет, и мы ищем контракт с приемлемыми для нас условиями. В самом начале, когда звукозаписывающие компании предлагали нам контракт, мы отвечали: «Да, конечно!» Но в данный момент мы подходим к этому вопросу с другой стороны. Когда какой-либо лейбл говорит: “Да, мы можем вас подписать, но условия будут такими и такими”, мы уже знаем, что надо читать между строк, мы успели этому научиться. Российский лейбл был первым, который предложил нам условия, которые нас всех устроили. Что касается мирового релиза, то мы все еще ищем подходящий лейбл. Это нелегкая задача, они всегда говорят: «Вы можете выставлять свои условия, но мы предоставляем вам такие». И когда музыканты говорят: «Извините, но пункт 8 в этом контракте не совсем нас устраивает», сотрудник компании говорит: «Хорошо, тогда ищите себе другой лейбл». Они не идут на уступки. А мы с Маркусом твердо решили, что для нового альбома мы найдем сделку с хорошими условиями, а не с такими, которые у нас были до этого.
Новый альбом был записан в MC-Audio Studios, а мы некогда раньше не слышали об этой студии. Как тебе понравилось там работать?
В 1995 году я создал собственную студию, а после того, как Маркус покинул группу, он тоже обзавелся своей студией.
Затем мы объединили эти две студии, и получилась MC-Audio Studios. Новый альбом целиком и полностью записан нами самостоятельно.А почему вы не продолжили сотрудничество со студией Штефана Кауфмана ROXX?
Мы записали два альбома со Штефаном, и мы очень многому научились у него. Теперь, когда мы знаем достаточно о записи в студии, у нас с Маркусом появилась возможность создавать свою собственную музыку. Когда Штефан Кауфман или Кай Хансен или кто-либо другой находится с тобой в студии, то он обязательно говорит: « Запиши это так, а вот это измени». Но мы хотели записать альбом самостоятельно, поэтому и решили обойтись без продюсера.
На вашем официальном сайте было написано, что при микшировании альбома у вас возникали технические проблемы. Доволен ли ты звучанием, которого добился в итоге?
Мы действительно столкнулись с некоторыми техническими проблемами в сведении альбома. У нас небольшая студия, и было нелегко найти нужный вариант сведения. Но, в конце концов, мы добились успеха.
На обложке альбома вновь присутствуют близнецы, как это было на первом альбоме Vanize. Что означает такое оформление обложки? Хотели ли вы этим подчеркнуть связь между различными периодами в истории группы?
На обложке изображена маска, которая является талисманом Vanize на протяжении многих лет. А колючая проволока используется там для того, чтобы проиллюстрировать название «Raw» («грубый»). Если посмотреть на название в зеркало, то получится «war» («война»), и некоторые песни на альбоме посвящены как раз войне. Именно по этой причине наша маска опутана колючей проволокой. Наш новый барабанщик Мартин Пфайфер работает на одном из рекорд-лейблов в Германии, и именно он нарисовал оформление и сделал буклет для альбома.
Если ты не против, давай немного поговорим о начале твоей карьеры рок-музыканта. Будучи братом Удо Диркшнайдера, когда ты впервые услышал хэви-метал?
(Вздыхает). Я думаю, это было году в 1976 или 1977, но в то время эта музыка не называлась хэви-метал. Ее называли глэм-роком или хард-роком – Sweet, Slade, Status Quo и подобные группы. И, конечно, Accept – я вырос на этой группе.
Сильно ли повлиял на тебя Удо, когда ты был ребенком?
Я на 13 лет младше Удо, и когда он начал выступать с Accept и играл перед огромной толпой на различных музыкальных мероприятиях в Германии, я всё это видел, и это, безусловно, очень сильно повлияло на меня. Я горжусь Удо, ведь он мой брат, и когда он играл для трех- или четырехтысячной толпы, это было просто великолепно.
Быть братом Удо –
это для тебя удача или бремя?Для меня, как музыканта, это не лучший вариант. Каждый, кто слышит моё имя или же находит его на обложке альбома и затем слышит мой голос, говорит: «О… как похоже на Удо! Ах, это его младший брат? С ним все понятно». Мы встречаем очень много трудностей в промоушне альбомов, потому что имя Удо всегда на слуху, и никто не хочет обратить внимание на его младшего брата. Многие годы нам приходилось с этим бороться, особенно здесь в Германии. Все говорили: «Это брат Удо, так значит, это и по музыке то же самое, что и U.D.O.». Но я не считаю, что мы делаем одинаковую музыку, у меня своя группа, и я играю то, что мне нравится. Так что быть братом рок-звезды нелегко.
А ты никогда не думал о том, чтобы взять псевдоним?
Сейчас уже поздно. (Смеется). Когда я только делал первые шаги в музыке, то даже не задумывался над такими вещами. Я тогда играл в маленьких репетиционных залах с грудами усилителей, потом мы выходили на сцену и отыгрывали концерт, и я никогда не думал, что из всего этого выйдет. Кроме того, когда я начинал музыкальную карьеру, я не хотел петь, я был кем-то вроде звукорежиссера и искал группы, кому был нужен звукорежисер в зале. А петь я начал вот почему – когда я однажды крутил ручки на пульте для группы под названием Danton, от них ушел вокалист. Тогда ребята спросили меня: «Ты не мог бы нам помочь? Ведь ты брат Удо, и ты тоже умеешь петь. Почему бы тебе не попеть у нас до тех пор, пока мы не найдем нового вокалиста, и затем ты снова продолжишь заниматься тем, чем занимаешься сейчас», и я ответил: «Да». Именно так родился певец Питер Диркшнайдер. Я никогда не думал, что мое имя может доставить столько проблем. А на сегодняшний день смена имени просто невозможна – журналисты, фанаты и так далее меня и так слишком хорошо знают.
Единственный альбом Danton “Way Of Destiny”(1988) был недавно переиздан на русском лейбле Mystic Empire, который также выпустил и последний альбом Vanize. Ты не мог бы поподробнее рассказать о той пластинке?
Это был мой первый опыт работы в студии и первый контракт. Мы записывались в нашем районе Германии, и хотя звукозаписывающей компании нравилась наша музыка, альбом не получил должного продвижения. Однако у нас до сих пор есть фэны, и в их числе Евгений из Mystic Empire. Когда я был с Удо в России, я встретил Евгения в аэропорту, и он бал единственным, у кого был диск моей группы. Причем он сразу подошел ко мне, а не к Удо, и сказал: «Привет, я знаю, что ты брат Удо, а это твой альбом!» И это все случилось в России! (Смеётся). Это было просто невероятно. Евгений спросил меня, возможно ли издать
этот альбом на компакт-диске, на что я ему ответил: «Почему бы и нет?» Это достаточно старая запись, и все права принадлежат мне, так что с этим не возникнет никаких проблем.Как же так получилось, что альбом “Way Of Destiny” никогда не был прежде издан на CD? Другие звукозаписывающие компании не проявляли к нему интерес?
В то время, когда “Way Of Destiny” вышел на виниле, компакт-диски не были так распространены, как сегодня. Тогда они только начинали появляться в магазинах. Звукозаписывающая компания пообещала нам издать компакт-диск с приходом зимы, но когда наступила зима, они сказали: «Все свободны! Дисков не будет!» Поэтому альбом так и не был издан на CD. Права на музыку и лирику этого альбома принадлежат мне, но я никогда не был заинтересован в его переиздании, потому что когда в 1989 году Danton распались, я сразу организовал новую группу Vanize. И для меня Vanize была важнее, чем Danton. Хотя первые песни, которые мы исполняли с Vanize, принадлежали Danton, потому что у нас ещё не было собственных произведений. К тому же, к новой группе присоединился и басист из Danton.
Альбом был явно ремастирован с винила – на диске это очень хорошо слышно. А куда подевались мастер-ленты? И что ты сегодня думаешь о той записи?
В настоящее время мастеринг – это не так уж и сложно. К сожалению, у нас не было старых лент, так как они затерялись, и мы сделали ремастеринг с винила. Мы пришли в студию с пластинкой, покрутили ручки эквалайзера, и на этом все изменения закончились. Что я думаю о той музыке? (Смеется). Это был мой первый опыт в роли вокалиста. Мне было 20 лет, и я вопил так, как мне только позволял мой голос, и, конечно же, ни о каких нотах я не задумывался. К тому же, в студии было очень много пива. (Смеётся). Это было самое начало моей музыкальной карьеры. Когда я слушаю эти записи сейчас, они мне кажутся… ммм… прикольными. Ведь это было 20 лет тому назад, а в этом году мне исполнится 40.
На этом альбоме есть очень интересная песня «Stalingrad». Что вдохновило тебя на ее сочинение? Ты интересуешься историей в целом, или же только периодом Второй Мировой Войны?
Это первая песня Danton. Группа образовалась в 1982 году, и в то время я не имел к ней никакого отношения. Эта песня была написана их первым вокалистом, а я только исполнял ее, я никогда не писал для нее текстов. В написании остальных песен принимали участие все члены группы, я тоже писал кое-какую лирику и музыку. Но я не знаю, что хотел сказать предыдущий вокалист песней “Stalingrad”, я всего лишь исполнял ее.
Почему вы решили назвать новую группу Vanize? Ведь в английском словаре такого слова нет…
Я знаю! (Смеётся). Как-то мы с Маркусом сидели в репетиционном зале, и перебирали различные варианты названия, и нам понравилось слово “Venice”. Если не ошибаюсь, Venice - это пляж где-то в США (а еще это город Венеция в Италии – прим. авт.). Сначала мы хотели назваться именно так, но потом выяснилось, что на рок-сцене уже существует группа Venice. А потом мы случайно наткнулись на коробку из-под обуви, на которой была надпись “Vanize”, и мы сказали « Да, это именно то, что нам нужно!» Мы не придумывали это слово, мы нашли его на обувной коробке.
Первый альбом Vanize “Twins?” (1995) на сегодняшний день является раритетом – достать его практически невозможно. Есть ли какая-нибудь возможность его переиздать?
Да, тираж альбома полностью распродан. Лейбл отпечатал 2000 копий, и все они были распроданы в период с 1995 по 1999 год. Даже у меня осталась только один экземпляр, и достать оригинальные копии почти невозможно. Можно попробовать достать диск через E-bay. Маркус и я работаем над тем, чтобы ремастировать запись, а также пытаемся добиться разрешения на ее переиздание. Но в настоящее время это сложно сделать, так как все права на этот альбом принадлежат звукозаписывающей компании, а не нам. Если они скажут нам “нет”, мы ничего не сможем с этим сделать. Мы только исполняем этот материал на концертах.
Ты упомянул, что несколько лет назад приезжал в Россию вместе с Удо. Какие у тебя остались впечатления от нашей страны?
Было очень здорово, но немного странно. Когда ты отправляешься в тур по Европе, ты передвигаешься в большом автобусе со спальными местами, в России же на протяжении всего тура мы передвигались на поезде. Это показалось мне очень странным, потому что я к такому не привык. Да и ехали поезда не особенно быстро – вот, например, у нас в Германии поезда ходят со скоростью 200 км/ч, в России же они очень и очень медленные. Но зато в клубах нас ждали толпы поклонников, и вот это было просто потрясающе!
Скажи, каковы шансы снова увидеть тебя, а еще лучше твою группу в Москве?
(Вздыхает). Возможно, если нам предложат хорошие условия, то мы приедем. Но я, Маркус и все остальные члены группы вынуждены заниматься не только музыкой, а зарабатывать деньги на других работах. Нам достаточно проблемно сказать: « Эй, босс, я тут съежу в Россию на две-три недельки, а потом вернусь, не возражаешь?». Можно легко услышать в ответ: «Да лучше вообще не возвращайся». Россия - огромная страна, и я это знаю не понаслышке, за одну неделю ее не объедешь. Другая проблема – это деньги, потому что у нас нет возможности оплачивать все расходы на тур из собственного кармана. Но я поговорю с Евгением, и если нас устроят все условия, то почему бы и не приехать?
Выражаем благодарность Евгению Силину (Mystic Empire) за организацию этого интервью.
Вопросы задавали Ксения “Wolfin” Хорина, Наталья “Lynx” Хорина
Вопросы также составлял Роман “Maniac” Патрашов
Перевод с английского - Виктория “Darkflower” Багаутдинова
23 марта 2006 г.
28 апр 2006
|